Выливается ночь опрокинутой краскою ливня,
Перемазав весь мир беспросветной чернильной тоской…
Тусклый свет фонаря против мглы безнадежно бессилен,
И такая никчёмность — мой внутренне серый покой…
Плачут горько, навзрыд в тёмном доме пустующем окна,
И рисует на них тонким пальчиком что-то хандра…
Мёртвых слов пепелище, где бродит моя одинокость,
Прижимая к груди уцелевший остаток добра…
Безысходность и тягость часов, угнетающе длинных!
До рассвета ещё двадцать тысяч ненужных секунд…
Может, где-то сейчас… точно так же… моя половина…
До утра не уснёт — половинки одни… не живут…